Протоиерей Сергий Щукин
ПРОТОИЕРЕЙ ИОАНН ДОМОВСКИЙ
Мы знаем, что в дореволюционной России имелись опытные в духовной жизни старцы, которые помогали православным людям в вопросах внутренней и даже практической жизни. Таковыми были, например, старцы Оптинской пустыни, старец Алексий в Зосимовой пустыни под Москвой, иеромонах Парфений Киевский, а также ныне причисленный к лику святых отец Иоанн Кронштадтский. Но наряду с этими, так сказать, всероссийскими «фигурами» в разных уголках России имелись и другие, менее известные старцы. Не только монашествующие, но и лица из белого духовенства. Об этих людях, к сожалению, сохранилось очень мало сведений. Поэтому я хочу указать на одного малоизвестного старца, окончившего свою жизнь уже при советской власти.
В Ростове-на-Дону — крупном торгово-промышленном центре — не было ни одного монастыря, ни даже монастырского подворья. Ближайшая крупная обитель находилась в двухстах километрах, в Харьковской губернии — Славянский мужской монастырь на реке Донце. И всё же среди пастырей приходских церквей Ростова имелся один духоносный старец. К сожалению, я не имею биографических данных протоиерея отца Иоанна Домовского, так как узнал о нём в самые последние годы его жизни.
Вспоминаю только один случай из периода «первой революции» 1905 года. Вечером под 19 декабря, когда отец Иоанн служил всенощную в память Святителя Николая Чудотворца, около Александро-Невской церкви взорвалась бомба. Погиб от неё только тот, кто нёс бомбу, рабочий местного завода «Аксай». Бывшие в храме утверждали, что он сначала зашёл в переполненный храм, чтобы бросить бомбу, но не решился это сделать. Потом, проходя вдоль церковной ограды, он, видимо, поскользнулся и упал. Бомба разорвалась, но от этого никто другой не пострадал... Народная молва приписала такой исход помощи Святителя Николая и молитвам отца Иоанна Домовского.
Пока отец Иоанн был настоятелем Александро-Невской Церкви, он не пользовался такой известностью, как после того, как ушёл на покой незадолго до октябрьского переворота. Известно, однако, мнение об отце Иоанне другого авторитета — отца Иоанна Кронштадтского. Однажды его пригласила в Ростов богатая купчиха Леванидова, страдавшая неизлечимой болезнью. Приехав к ней, отец Иоанн Кронштадтский, между прочим, сказал ей: «Зачем вызвали меня так издалека, когда у вас здесь свой отец Иоанн имеется — протоиерей Домовский...» К этому добавляли, что лично отец Иоанн Кронштадтский с протоиереем Иоанном Домовским никогда не встречался.
Действительно, известность отца Иоанна Домовского после революции была очень велика, и к нему многие обращались за советом. К тому же Промыслом Божиим он был сохранён от преследований новой власти. Никакой внешней деятельностью он себя не проявлял, ходил только на воскресные литургии в Александро-Невскую церковь и там, в алтаре, большею частью сидел на мягком стуле. Но в остальное время отец Иоанн был доступен для посетителей, несмотря на свой весьма преклонный возраст.
Доступность отца Иоанна облегчалась тем, что после выхода за штат он жил в доме своей дочери. Муж её был известным врачом и принимал больных в том же доме. И когда кто-нибудь приходил к ним в дом, прислуга спрашивала: «Вы к доктору или к батюшке?» — и вела посетителя в соответствующую комнату.
Вполне понятно, что я не могу в полной мере описать ту духовную помощь, которую отец Иоанн оказывал обращавшимся к нему, так как многие приходили к нему тайно и о беседах с ним не рассказывали. Ходило много слухов о его мудрости и прозорливости, но я на них останавливаться не буду, напомню только, что именно его совет сыграл свою большую положительную роль в судьбе Геннадия и Марины (этот случай рассказан в 9-й главе 2 части книги: «Когда Марина пришла и изложила отцу Иоанну свою ситуацию, он на некоторое время закрыл рукой глаза, точно для молитвы или размышления, а потом сказал: «Не беспокойся и молись Богу. К Пасхе все выясниться»»).
В заключение добавлю несколько строк о кончине отца Иоанна Домовского. В 1930 или 1931 году отец Иоанн скончался в возрасте свыше 90 лет. В те годы ещё были возможны открытые похороны, а поэтому проводы тела отца Иоанна обнаружили то почитание, которым он пользовался в городе. Ко гробу его собрались тысячи православных людей. Точно сказать, сколько их провожало его на кладбище, невозможно, но очевидцы говорили, что процессия, шедшая через весь город на кладбище, остановила трамвайное движение на целых три часа. Милиция ничего не могла поделать, и все ждали, пока толпы народа не прошли. Православные люди провожали своего старца в таком количестве, какое не собиралось ни на одни похороны известных советских деятелей.
Из воспоминаний княгини Н.В. Урусовой.
(«Материнский плач Святой Руси». стр. 243-245).
Все же не одни только ужасы видела я за 25 лет. Много я написала и о чудесных милостях Божиих. Некоторых людей праведной жизни Господь хранил от насильственной смерти из рук большевиков. Величайшим счастьем и утешением бывали встречи и столкновения с ними.
Бывая в Ростове для продажи цветов, я услыхала о дивном 106-летнем старце, отце Иоанне Домовском, проживавшем в Ростове в отдельном маленьком домике. С утра до ночи приходили к нему посетители за советами и утешением. С ним было явное чудо охраны его Божьей милостью от ГПУ. Не раз приходили, собираясь его арестовать, но ГПУ с его силой и физической, и сатанинской не могло этого.
Верующие всегда дежурили и день, и ночь, мгновенно собиралась толпа у его домика. Конечно, без помощи Божьей нельзя было противостоять сатанинской силе. Старец умер у себя в келии в 1927 г. своей смертью от старости.
Я была у него два раза, и чудное благоговение исходило от этого древнего по годам, но всегда молодого духом старца. Большею частью он лежал на своей койке и принимал посетителей не вставая, одетый в подрясник. Иногда вставал и подходил с пришедшим к углу, где висела масса икон и много лампад над покрытым донизу столом, где он совершал богослужение. Он был высокого росту, совсем не согбенный, и с него, казалось, можно писать картину, изображающую Апостола. Первый раз он меня принял, беседовал, не вставая, а второй — встал и молился в священном углу. Когда он отпустил меня, благословив, и я уже вышла за дверь, он стал звать меня по имени обратно. Я вернулась, он еще стоял в углу, на нем была епитрахиль. Он положил мне руки на голову и несколько минут про себя молился, затем медленно благословил большим крестом со словами: «От наглыя смерти». Я поняла, что он снял с меня что-то страшное, грозившее мне, видимое его прозорливостью. Не раз я бывала в условиях неминуемой, казалось, гибели, и всегда помню эти его слова и благословение. Когда я была в первый раз у него, то прислуживающая монахиня впустила меня, пока он еще не отпустил другую женщину. Она не просто плакала, а рыдала, умоляя его о чем-то. Я не могла не слышать разговора, т.к. была тут же около, и он не сказал мне отойти, вероятно, нужно было, чтоб я еще более укрепилась в своем чувстве и мнении к коммунистам. «Батюшка, я люблю его, у меня от него несколько детей, ну как я уйду от него? Это же мой муж!» — говорила она. А он отвечал: «Оставь и уйди, верующая в Бога не может быть женой коммуниста». Так она и ушла в слезах под его запрещением, а он в последних словах сказал ей: Прощения за это не будет никогда».
Н. Пасик
«ДУША ЕГО ВО БЛАГИХ ВОДВОРИТСЯ, И СЕМЯ ЕГО НАСЛЕДИТ ЗЕМЛЮ...»
Отец Иоанн Домовский
На Армянском кладбище в Ростове неподалеку от храма Святого Карапета среди забытых от времени могил выделяется одна, ухоженная осененная деревянным крестом, окрашенным свежей голубой краской, и с лампадкой у простой гробницы. На кресте эмалевая фотография старого человека с благообразной бородой, проникновенным глубоким взглядом, и надписью: «Протоиерей Иоанн Домовский. Настоятель храма Александра Невского г. Нахичевани-на-Дону».
Отца Иоанна Домовского называли «батюшка», «старец». Он проживал в Нахичевани-на-Дону по улице 2-я Георгиевская, 16 (ныне Ростов н/Д, ул. Комсомольская, 20). Семья переехала сюда из Мариуполя в 1907 году. Батюшке было в то время 65 лет, вместе с ним приехала его младшая дочь Варвара. Старшая дочь Анна осталась жить в Мариуполе (позднее в их доме разместили детский сад).
Матушка отца Иоанна (тоже — Анна), скончалась еще до переезда семьи на Дон. Отец Иоанн хотел было уйти в монастырь, но дочери отговорили.
Достоверно известно, что в 1914 году о. Иоанн Домовский служил настоятелем Александро-Невского храма в Нахичевани (храм находился на углу Второй Соборной и площади Льва Толстого).
Как записано в Епархиальной книге Екатеринославской епархии за 1914 год: «Александро-Невская церковь — каменная, устроена в 1897 году. Двухпрестольная. Второй престол освящен во имя святой праведной Анны — матери Пресвятой Богородицы. Прихожан: 1336 мужского пола и 1346 женского пола. Церковной земли нет. Причт: 2 священника и 2 псаломщика. Настоятель: протоиерей Иоанн Алексеев Домовский — 74 года. Окончил Духовную семинарию. Священник с 1866 года. Орден Анны 2-й степени с 1910 года. Адрес храма: Нахичеван на Дону».
По воспоминаниям Е. Н. Сахаджиевой, к храму вела широкая пологая лестница. Перед храмом был фонтан, по его углам росли густые липы, издававшие во время цветения чудесный аромат. Храм позднее был взорван (уже после смерти о. Иоанна), на его месте построили пятиэтажный дом, на 1-м этаже которого был магазин «Культтовары».
Отец Иоанн Домовский до 1918 года преподавал Закон Божий в Нахичеванской женской гимназии (сейчас — школа № 13 на пл. Свободы). У него учились русские девочки, а армянкам преподавал армянский священник на армянском языке. Среди учениц батюшки были две будущие тайные монахини — Сергия и Татьяна. Обе закончили свой жизненный путь в Пюхтицком монастыре (Эстония).
Вспоминая годы учебы в Нахичеванской женской гимназии, монахиня Сергия пишет: «Я закончила с медалью Нахичеванскую женскую гимназию. Это была гимназия в Нахичевани на Дону, в которой Закон Божий преподавал прозорливый старец отец Иоанн Домовский. О нем отец Иоанн Кронштадский говорил приезжающим к нему с Юга России: «Зачем вы приезжаете ко мне — у вас свой Иван есть». Иной раз гимназистки не были готовы отвечать урок по Закону Божьему, они просили своего преподавателя рассказать Им что-нибудь из Священного Писания, и батюшка так впечатляюще пересказывал им библейские события, как будто сам был их участником».
К дому отца Иоанна на 2-й Георгиевской непрерывно шли люди, съезжались подводы, посетители шли к батюшке за духовным советом, утешением, исцелением.
По молитвам отца Иоанна неоднократно происходили случаи исцеления. Исцелял батюшка молитвою, святою водой и образом Казанской иконы Божией Матери.
В отдельных случаях известны имена исцеленных. Например, батюшкой была исцелена от нервных припадков Раиса Данилова. Припадки стали происходить у нее после 1918 года, когда на ее глазах революционная толпа разорвала на части человека (он оказался священником).
Прихожанка Свято-Александрийского храма Александра Морозова вспоминала об исцелении ее тети, Ангелины, сломавшей руку. Сломанная рука сильно болела, вспухла и покраснела. Ангелина, плача, обратилась к батюшке. Тот помолился, осенил больную руку крестным знамением и сказал: «Иди, Ангелина, твоя рука здорова». И действительно, опухоль тут же исчезла, и перелома как не бывало.
Среди исцеленных были как и совершенно незнакомые батюшке люди, так и его прямые родственники. Описанный случай относится к 1920-му году. Именно тогда в Ростове вспыхнула эпидемия брюшного тифа. Пострадала и внучка отца Иоанна Маруся (ее матерью была старшая дочь батюшки Анна). В то время ей было всего 11 лет. Очень высоко поднялась температура, начался бред. Положение было критическим. «Батюшка помолился у себя в келии, взял Казанскую икону Божией Матери, которой он исцелял больных, принес ее Марусе и сказал: «Если можешь, смотри и молись». К утру температура спала и началось выздоровление» (по воспоминаниям Е. Н. Сахаджиевой).
У батюшки испрашивали духовного совета, как поступить в том или ином случае, и он отвечал с мудрой прозорливостью. Будучи ребенком, Татьяна Николаевна Береславич побывала в доме Домовских. Туда взяла ее с собой мать Клавдия Тимофеевна. Она пришла, чтобы посоветоваться по поводу операции на желчном пузыре, предстоящей мужу. «Маленький домик, в котором отец Иоанн принимал людей, находился в Нахичевани. Прямо с улицы мы попали в маленькую комнату (келию). Батюшка показался мне худеньким, беленьким и весь как бы светился. Он погладил меня по голове и сказал матери: «Не бойся. Пусть делает операцию. Все будет хорошо». И все сбылось по молитвам старца».
Причем часто батюшка предвидел грядущие события, советовал предпринять тот или иной жизненный шаг, оберегая от опасности. Так, он посоветовал своей духовной дочери Юлии увезти из Ростова своих дочерей. Юлия не послушалась его совета, и в результате произошла трагическая история. В ее младшую дочь Татьяну влюбился юноша-юнкер и добивался взаимности, но безуспешно. Это обстоятельство привело его в отчаяние, и однажды он застрелил Татьяну и застрелился сам. Юлия горько раскаивалась в непослушании, но было уже поздно.
Еще одно свидетельство прозорливости батюшки. У духовной дочери отца Иоанна Юлии было два сына. Старший в первые годы советской власти оказался на Кавказе, а младший во Франции. Он был в учебном плавании, и тут случилась революция. Капитан с учениками и командой оказались за границей. Юлия обратилась к отцу Иоанну за советом, так как долго не имела вести от сыновей. Отец Иоанн усердно помолился перед иконами и сказал: «Который на Кавказе — молись о упокоении, а который во Франции — молись о здравии». Все так и было: старший был убит на Кавказе, а младший, Михаил, долго жил во Франции и незадолго до войны вернулся в Ростов: не выдержал на чужбине, очень тосковал по Родине.
Некоторые посетители приходили к батюшке из простого любопытства. Но батюшка угадывал их тайные мысли и желания. Так, однажды пришли к нему два комсомольца — «поболтать». Отец Иоанн налил им чая в стаканы и сказал: «Болтайте, сколько вам хочется». Комсомольцы пали на колени, просили прощения.
Один из духовных детей отца Иоанна долго уговаривал своего сына-студента, неверующего человека, пойти к отцу Иоанну. Тот пошел, но по пути подумал: «Если отец Иоанн действительно прозорлив, то пусть угадает имя святого Трифона». Заходит в келию. Видит батюшку, стоящим у окна и повторяющим: «Трифон, Трифон, Трифон». Молодой человек устыдился своего неверия и вскоре начал новую жизнь. Еще один памятный эпизод произошел в доме батюшки. О нем вспоминала правнучка отца Иоанна Г. Н. Курбатова-Савицкая.
В годы гражданской войны на постой в дом к батюшке были определены два красноармейца. Зная, что это дом священника, один из них, тем не менее, все время богохульствовал. Дело дошло до того, что он позволил дерзко сказать батюшке: «Если бы был Бог, то я бы после таких слов онемел». Отец Иоанн молча взглянул на него, и у него отнялся дар речи. Он с плачем рухнул на колени и стал показывать на шею (просил крещения). После крещения заговорил вновь. Но таких посетителей было меньшинство. Кстати, посетителей выбирал и заводил к батюшке юродивый Емельян, который жил при доме. Он высматривал в толпе наиболее, по его мнению, страждущего и, поддерживая под локоть, заводил в дом. А некоторых и вовсе не пускал на порог, бросал в них камни и кричал: «А вас не пущу, косорогие!».
К концу 20-х годов наступил триумф безбожия: многие храмы Ростова и Нахичевани были закрыты. Верующие стали собираться в доме батюшки. В воскресные и праздничные дни в его келии торжественно и чинно совершались богослужения. А также служился акафист великомученице Варваре; ноты припева и аллилуария отец Иоанн написал собственноручно, как и ноты духовного песнопения «Святый Боже» (произошло это в 1929 году). Он же руководил созданным им хором. После службы батюшка произносил проповедь, а потом беседовал с каждым индивидуально, называя своего собеседника «деточка». «Келией» называлась маленькая комната, которую занимал в доме отец Иоанн. В святом углу стоял большой киот с лампадой, на столе перед иконой лежала Библия. Рядом стояла скромная кровать, покрытая темным покрывалом. Кроме кровати, в келье стояли сундук и парта внука. Комната была удлиненная, с одним окном и отдельным входом. Батюшка говорил, что в доме всегда должна гореть лампада. В годы разрухи лампадного масла не стало, и батюшка благословил, за неимением его, наливать в лампадки обычный керосин. И что удивительно, запаха керосина совершенно не ощущалось, не случалось пожаров.
Поток верующих у дома батюшки вызвал подозрение со стороны ЧК, и однажды батюшку увезли на допрос. Из воспоминаний О. Литвиновой: «Оставшись наедине со следователем, о. Иоанн сказал: «Я отсюда никуда не уйду, а вот вам сейчас надо быть дома». Следователь усмехнулся, но домой все-таки поехал и застал такую картину: жена стирала на кухне, а на балконе на примусе готовился обед. Балконная дверь была открыта, рядом в колыбели спал его сын. Ветром дверную занавеску унесло к примусу, она вспыхнула, и когда следователь вошел в комнату, пылающая занавеска приближалась к колыбели. Опоздай он на минуту, и пожар был бы неминуем. Вернувшись в кабинет, следователь сказал: «Идите домой, батюшка, вас никто больше не тронет». Вот таким чудесным образом Господь спас Своего угодника».
В доме вместе с батюшкой жила его дочь Варвара с мужем Иваном Яковлевичем Курбатовым, известным в Ростове хирургом (он работал в Мариинской больнице на 14-й линии). Иван Яковлевич Курбатов происходил из духовного сословия. Отец его, Яков Иванович, служил священником в Воронежской епархии, а сам доктор, до получения медицинского образования, учился в Воронежской духовной семинарии. У Варвары Ивановны и Ивана Яковлевича было двое сыновей: Георгий (родился 31 декабря 1907 г.) и Николай (родился в 1923 г.) Кроме них, в доме жили три послушницы: Анна Антиповна, горбатенькая Дуня и Ульяна. Частой гостьей в доме была духовная дочь батюшки Василиса Захаровна Коваленко.
Вспоминает внук Василисы Захаровны, священник Николай Балабаньян: «Когда о. Иоанн уже не смог совершать службы, бабушка попросила благословить ее и, как она говорила, «втайне надеялась получить от батюшки какую-нибудь иконочку». А он посмотрел на нее и, улыбаясь, говорит: «Благословляю, деточка, только еще не время». И вот однажды, когда бабушка пришла к о. Иоанну, он благословил ее и подарил ей свое фото с надписью: «На молитвенную память Вассе Захаровне Коваленко. Митрофорный протоиерей о. Иоанн Домовский». К сожалению, эта надпись от времени выгорела, так как была сделана чернилами, и ее можно лишь частями увидеть в лупу. И еще раз, уже перед самой смертью, о. Иоанн подарил фотографию, где он изображен сидящим за столом в своей келии. Бабушка всегда вспоминала, плакала и говорила: «Я, грешница, иконочку хотела, а дорогой батюшка знал, что нужно: необходима память и молитва».
Батюшка заранее знал о своей кончине. Он сказал: «Умру в Великий пост. И так как я Пасху не застану, то разговеюсь сейчас». И еще он добавил, что хоронить его будут дважды.
Умер отец Иоанн Домовский 9 марта 1930 года, не дожив месяц и три дня до 88 лет.
Проводить батюшку в последний путь пришло множество людей: почитатели и духовные дети, ученики. Отпевал батюшку Высокопреосвященный Владыка Серафим, Архиепископ Ростовский и Таганрогский, сосланный впоследствии на Соловки и окончивший свой путь в Ульяновске.
Батюшка был похоронен на Софиевском кладбище, в склепе Александровской часовни. Но когда кладбище закрывали (на его месте ныне находится завод «Сантарм», бывший радиаторный им. Ченцова, и стадион «Трудовые резервы»), Варвара Ивановна и Василиса Захаровна (родная дочь и духовная) долго ходили по всем инстанциям с просьбой о перезахоронении. Перезахоронить разрешили, но взяли обещание, что об этом никто не узнает.
Гроб с телом отца Иоанна перевозили ночью. Когда гроб грузили на дроги, он треснул, и стали видны нетленные руки и ноги, но открыть гроб не решились.
Вторым местом захоронения батюшки стало Армянское кладбище. Отпевали повторно. Это сделал игумен Алексий Мельников. Впоследствии он был отстранен от служения за отпевание зятя отца Иоанна хирурга Ивана Яковлевича Курбатова. Игумен Алексий ежедневно, в 16 часов, в течение многих лет приходил на могилу батюшки и совершал там свое молитвенное правило (умер он 14 декабря 1981 г.).
«Как умру, приходите ко мне на могилку, помогу вам», — говорил отец Иоанн Домовский.
Не иссякает поток людей, идущих за молитвенной помощью к месту последнего упокоения батюшки.