Святитель Иоанн Шанхайский и Сан-Францисский
СЛОВО В ДЕНЬ ДЕВЯТНАДЦАТОЙ ГОДОВЩИНЫ
СО ДНЯ КОНЧИНЫ БЛАЖЕННЕЙШЕГО
МИТРОПОЛИТА АНТОНИЯ (ХРАПОВИЦКОГО)
(Запись слова святителя Иоанна в Леснинском монастыре 28 июля/10 августа 1955 года).
Сегодня вечером 19 лет тому назад скончался Блаженнейший Митрополит Антоний.
Великий иерарх не только нашего века: в жизни Церкви мало было таких иерархов по полноте дарований и по тому, что он дал Церкви.
Святейший Варнава, патриарх Сербский, при служении в русской св. Троицкой церкви в Белграде сказал, что митрополит Антоний иерарх подобный великим святителям древности.
В сербских богословских кругах его называли Афанасием нашего времени.
Он говорил, умудренный Духом Святым.
Его учение о Троице, о Церкви, раскрывавшее Божественные Истины, прозвучало как новое. Но то не было новое, дотоле неизвестное учение, а наново высказанные Истины, которыми живет Святая Церковь, однако многими забытые. Вследствие бедствий в исторической жизни православных народов, в тех странах пришла в упадок Богословская наука, а при восстановлении школ и науки, они строились по образцам и находились под влиянием иных исповеданий.
Блаженнейший Митрополит Антоний возродил Православное Богословие.
Его называли Афанасием Великим. Афанасий Великий именуется "отцом Православия", конечно, не в том смысле, чтобы от него началось Православие, а потому, что он выразил ясно православное учение, когда Истина была затуманена хитросплетениями ума. Подобно ему в наше время явился святитель Антоний и с его силой выразил ту Истину.
У Митрополита Антония было всех вмещающее сердце Василия Великого. Иерарх возносит молитвы за всю Православную Церковь, и всякая часть Ея ему дорога. Митрополит Антоний, следуя заветам Василия Великого, знал жизнь каждой поместной Церкви. По тому, как живо он принимал к сердцу жизнь каждой из них, как любил и понимал их, он был Вселенским Иерархом в полном смысле слова.
Он был учитель и проповедник любви, и многие через него познали любовь, и ранее блуждавшие в тумане нашли самих себя в вере и любви.
В русской школе он начал новую жизнь, указав на воспитательную и творческую силу любви, и звал оставить сухое и формальное отношение к детям.
Юношество, можно сказать, стремилось к нему, и когда, видя то, спрашивали Блаженнейшего Митрополита Антония как, каким педагогическим приемом он достигает того, он отвечал, что никакого приема у него нет, но общаясь с молодежью, он старался быть в благодати Божией, которая оживляет сердца и объединяет людей.
Он был наставник юношества, которое и переходя в зрелый возраст, оставалось под его руководством. Он стал со временем не только «монахов множества наставник почитаемый», но и пастырь пастырей и архиерей архиереев, так много их было из его учеников.
Всегда, во всех обстоятельствах жизни, он был неотступный исповедник Истины, которою жил, носил и берег в своем сердце.
В изгнании, годами живя как гость патриарха Сербского, он сохранял присущее ему величавое смирение, и своей верой и преданностью Церкви, как и раньше, был учитель Церкви. Святейший патриарх Варнава однажды, на собрании в торжественной обстановке, сказал, что когда после первой мировой воины, волна модернизма устремилась на поместные Церкви и многих затопила, в Сербии та волна разбилась о скалу митрополита Антония, который спас тогда Сербскую Церковь.
В наше лукавое время многие покоряются влияниям и велениям сил Церкви внешних и даже прямо враждебных, но все, кто не покорился, кто сохранил свободу, все они шли к Митрополиту Антонию при жизни его и теперь идут по путям им указанным.
Всегда, с раннего детства прямой, он на все события жизни смотрел и оценивал их, стоя в Церкви, имея целостное православное мировоззрение, и говорил, что исцеление Русской общественности заключается именно в том, чтобы усвоить Православное понимание жизни.
Блаженнейший Митрополит Антоний ясно видел противо-церковные течения в Русской жизни, и когда почувствовал, что они могут поколебать устои Св. Руси и Царскую власть, их охраняющую, он за 12 лет до крушения России, в Исаакиевском соборе в Петербурге предсказал, что грозит России. Дальнейшие события полностью оправдали его пророческое слово.
Он никогда никому не угождал, и зная его непреклонную прямоту, его иногда нарочно не приглашали на заседания Синода.
Будучи великороссом, он был также связан родственными узами с Малороссией, и это помогло ему понимать и любить последнюю.
Но вообще ему были понятны все православные народности, со своеобразием своей церковности: великороссы, малороссы, греки, сербы и прочие — все они были ему близи.
Одной из самых дорогих ему мыслей было единство церковное. Единственная и единая Церковь, Тело Христово, единение в вере и Св. Причастии многих людей и народов; единение по подобию Св. Троицы — эта Божественная Истина была источником его духовного восторга и проповеди. Жизнь каждой Церкви была ему близка.
Когда в 1-ую Мировую войну, после тяжких испытаний, стала нарастать военная мощь и обрисовываться возможность занятия Константинополя, в Синоде обсуждался вопрос, как устроить там церковную жизнь. Митрополит Антоний твердо указал, что при решении этого вопроса надо помнить, что Константинопольский патриарх — первый среди иерархов Православной Церкви, и никоим образом не может быть допущено умаление его. Вместе с тем, надо помнить, что присоединение Константинополя к, России лишит греков надежды, что последний вновь станет их столицей, и то будет принято греками крайне болезненно.
В то время ожидалось, что присоединение Константинополя откроет России выход, в море. Митрополит Антоний говорил, что такой план, будучи связан с уничижением греков, противоречит и русскому народному тяготению. Последний (т. е. русский народ) стремится не к Константинополю, а к Иерусалиму, и выход к морю в том направлении был бы народу более приятен, Константинополь же по водружении креста на святой Софии, надо отдать грекам.
Иерусалим, Святая Земля, где Господь Иисус Христос совершил Свой Божественный подвиг любви, где началась спасительная жизнь во Христе, и где по пророчеству пророка Иезекииля решится судьба мира, — туда стремится сердце русского православного человека.
То сердце было дорого Блаженнейшему Митрополиту Антонию.
Он хорошо знал, что пока в том сердце жива вера и стремление к Богу, пока есть сознание, что то есть единое на потребу, — все остальное приложится ему.
Православный Самодержавный Царь был дорог Митрополиту Антонию именно потому, что в Царе было исповедание того сознания Русским народом и готовность подчинить государственную жизнь Божественной правде: потому подчиняется народ Царю, что он подчиняется Богу. Владыка Антоний любил вспоминать тот земной поклон Царя Богу и Церкви, который он делает во время коронации, а вся Церковь, все стоят, а затем в ответ на его покорность Христу все в Церкви делают ему земной поклон.
В вынужденном отречении Царя Блаженнейший Митрополит Антоний видел отречение России от такого сознания, отступление от всей исторической жизни.
Митрополит Антоний остался верен исторической России. Твердый, как гранит, он сказал, что никто не мог бы его принудить не поминать царя, если бы не Царский манифест.
Митрополит Антоний не был мучеником, но у него была постоянная готовность стать мучеником. Но исповедником его можно признать безусловно.
Мы не знаем, как венчал Господь Своего исповедника. Но для нас он образ кротости, учитель веры, образ право правящего слово Истины.
Неисчислимо множество людей, которых он поднял, научил и укрепил, и все они с благодарностью молятся о нем.
Митрополит Антоний сам вспоминал как св. Тихон Задонский видел в видении, что для спасения ему надо подняться по высочайшей лестнице, и когда он начал изнемогать, явилось множество людей, которым он духовно помог, и они помогали ему подняться. В том же видении Святитель усмотрел указание, что долг его — не оставлять своего пастырского служения. В том видении Блаженнейший Митрополит Антоний не раз видел указание и самому себе.
Сперва, после революции, Митрополит Антоний хотел уйти на Валаам, но обстоятельства потребовали его возвращения в Харьков. И дальше всегда возникали препятствия ему уйти от пастырского служения. Наконец, уже в Сербии, он получил разрешение поселиться на Афоне, и он решил ехать. Русские изгнанники просили остаться. Он не соглашался. Тогда в его покои была принесена Чудотворная Икона Знамения Божией Матери с выражением надежды и уверенности, что Сама Божия Матерь не допустит его уйти. Через несколько дней было получено известие, что как раз в тот самый день было отменено данное разрешение.
Митрополит Антоний остался во главе Русской Зарубежной Церкви, и начался последний период его жизни и тяжких нравственных испытаний.
Ряд его учеников и единомышленников пошли иными путями.
Ему было больно, но его любвеобильное сердце не осуждало их. Он молился за них и звал других к тому.
И ныне, вспоминая его жизнь, его великий подвиг, мы поистине можем сказать, что к нему применимы слова, воспеваемые Церковью св. Апостолу Иоанну Богослову: «Полн сый любве, полн бысть и богословия».
1955 г.
Источник: Православная Русь. 1955, №19. Стр. 3-4.
