Часть 1.
О НАЧАЛАХ
Глава 4.
ОБРЕТЕНИЕ И ЛИШЕНИЕ РАЯ
«И насадил Господь Бог рай в Едеме на востоке, и поместил там человека, которого создал» (2, 8).
«И взял Господь Бог человека, которого создал, и поселил его в саду Едемском, чтобы возделывать его и хранить его» (2, 15).
Красоты рая, описанные в Библии, приводить нет смысла, так как каждый с детства представляет их себе, как место блаженной жизни, изобилующее всеми благами при отсутствии климатических неприятностей, злых животных и насекомых. Ко всему прочему райскую радость дополняла собственная невинность человека, при полноте Благодати Божией. Но самым важным было то, что Адам имел непосредственное общение с Богом, мог говорить с Ним «лицом к лицу». Естественно это доставляло человеку наибольшую радость.
Но спрашивается: какое же «возделывание» и какое «хранение» было нужно со стороны первого человека? Если этот рай насадил Сам Господь Бог, то добавить там, по-видимому, было уже нечего. Вот с этого-то момента и начинается путь совершенствования человека в уподоблении Богу, что и является смыслом его существования. Для рая не требовалось возделывание в буквальном смысле, но требовался воспитательный труд для самого человека. Нам неизвестен вид этой трудовой деятельности человека в раю, но предполагать можно такое: Адам должен был в целях воспитания в себе жертвенной любви следить за состоянием своего дома, своего царства, состоящего из животных, птиц и пресмыкающихся. Он духом должен был влиять на рост растений, должен был понимать желание подвластных существ, помогать им в совершенствовании любви своей любовью. К этому призваны все тварные существа. И именно для установления такой связи в любви Бог привёл пред лице Адама «всех животных полевых и всех птиц небесных…, чтобы видеть, как он назовёт их, и чтобы, как наречёт человек всякую душу живую, так и было имя ей» (2,19). Чтобы дать точное имя, характеризующее внутреннюю сущность твари, нужно иметь способность проникать в неё, чтобы видеть духовным оком наклонности существа, его способности и чтобы чувствовать «голос» его души. Адам получил такой дар в некоторой степени и должен был таким способом совершенствовать его, чтобы воспитывать в себе и у подвластных существ истинную любовь. Также для воспитания верности Богу, послушания Ему и для освящения своей воли Господь дал человеку первую заповедь, не есть плоды одного из деревьев рая, названного «древом познания добра и зла». Таким образом, Адам сразу же встает на стезю не только блаженства, но и труда по воспитанию себя. Будучи образом Божиим, он являлся уже микротворцом, творящим себя и своё царство.
В процессе наречения имен членам своего царства через проникновение духом в их души Адам, естественно, искал себе товарища, с которым можно было бы обмолвиться словом, иметь общение. Но не нашлось существа, обладающего как и он сам сознанием, и потому было сказано: «Но человеку не нашлось помощника, подобного ему» (2, 20). Поэтому Господь навёл на Адама крепкий сон и во время сна взял одно из его ребер и создал ему из него жену.
Только ли для роли помощника нужна была Ева Адаму? В бытописании многие подробности опускаются, так как все приводить было не нужно, чтобы не перегружать сознание читающего и не возбуждать пытливость ума. Жена в первую очередь нужна была, как и до сего дня, для исполнения повеления Божия: «Плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю» (1, 28). Зная это повеление, Адам изрекает истину, которая пришла в исполнение только в грядущие века: «Потому оставит человек отца своего и мать свою и прилепится к жене своей; и будут два одна плоть» (2, 24). Адам знал это по жизни членов своего царства. И сколько бы не выдумывали креационисты, ясно одно: Адам видел уже размножение животных и видел смерть их, иначе, откуда бы взять его сыну Авелю желание убить животное и принести его в жертву Богу. Тем более эта жертва была Ему приятна. Видимо в том состоянии у первых людей убивать животных не считалось великим грехом. К тому же иначе не понятна цель иметь Авелю своё стадо.
Трудным для понимания является и образ создания жены для Адама. Зачем-то потребовалось наводить сон на Адама, потом изымать ребро его и из него создавать нового человека. Даже пишется далее: «И закрыл то место плотью». Уж больно похоже это на клонирование, о котором много говорят в наше время. Ведь силен Бог создать Еву, не наводя на Адама особенный, необычный сон, похожий на летаргический. Также не видится нужды при всемогуществе Божием изымать ребро и закрывать то место плотью. Креационистам больше подходит именно такой образ творения. Они являются сторонниками видимого, ярко выраженного чуда, о каких сказал Спаситель: «Род лукавый и прелюбодейный ищет знамения; и знамение не дастся ему, кроме знамения Ионы пророка; ибо как Иона был во чреве кита три дня и три ночи, так и Сын Человеческий будет в сердце земли три дня и три ночи» (Мф. 12, 39-40). Им нужен бог-громовержец с ошеломляющими чудесами. А ведь известно, что Господь Бог многое делает посредством Ангелов, хотя говорится: сделал Бог. Так написано: «И явился ему (Аврааму) Господь у дубравы Мамре» (Быт. 18,1). Это сказано о явлении Бога Аврааму в виде трех мужей. Далее же при явлении двоих из них Лоту сказано: «И пришли те два Ангела в Содом вечером, когда Лот сидел у ворот Содома» (13.1).
В данном акте создания Евы из ребра Адама невольно приходит на ум чудо иного порядка, видимо, с участием Ангелов, извлекавших ребро, т.е. клетку, прилегавшую близко к сердцу, и из неё вырастивших нового «Адама», только женского пола. Конечно, это предположение подхватят мои недоброжелатели и из него создадут обвинение в материализме. Но это всего лишь мое предположение, рожденное содержанием указанного текста Писания.
Со дня создания жены – помощника и ближайшего предмета любви - блаженство Адама в раю приумножилось. В раю теперь были все блага. К тому же посреди его росло «дерево жизни», через вкушение плодов с которого, увеличивалось долголетие, переходящее в бессмертие. Но сколько лет или столетий жили Адам с Евой в раю, никому не известно. Есть такие данные, как: «Адам жил сто тридцать (по другому переводу – 230) лет и родил сына по подобию своему и по образу своему, и нарёк ему имя Сиф» (5,3). Уже из этого видно, что даты имеют относительный характер, ибо приведены переводчиками. К тому же не известен момент начала летоисчисления: со дня сотворения или со дня изгнания из рая. В раю первые люди могли в условиях бессмертия жить сколько угодно долго, и это в счёт их жизни, ставшей смертной, могло не входить.
Для блаженства в раю Адам с Евой имели всё. Но беда в том, что посреди рая так же росло ещё необычное дерево с названием «дерево познания добра и зла», которое смущало их положенным от Бога запретом на вкушение плодов с него. Господь сказал Адаму: «От всякого дерева в саду ты будешь есть, а от дерева познания добра и зла не ешь от него, ибо в день, в который ты вкусишь от него, смертью умрешь» (2, 16-17). Эта заповедь дана была для воспитания новосотворенных людей в верности воле Творца, в благоговейной любви к Нему через памятование о Нем и угождение Ему исполнением заповеди. Первые люди, как и все мыслящие творения Божии, призваны были к бесконечному умножению в себе благоговейной любви к Богу и в то же время – жертвенной сострадальческой любви к нижестоящим. С одной стороны об этом напоминала данная заповедь и окружающие их блага, с другой – общение с менее совершенными обитателями рая и планеты, беспрекословно служащими им в то время. Но заповедь как-то не вязалась с их блаженством. Вид дерева, хотя возможно внешне обычный, притягивал внимание таинственностью данного запрета. Конечно их ум, способный постигать сущность вещей, явно распознавал и эту тайну. Но постепенно великие блага и красоты рая всё больше отвлекали ум от благоговейного восхищения величием Бога, а жертвенная любовь к видимому миру, данному им в попечение, принимала всё больше наслажденческий характер. Это можно видеть в рассуждении Евы относительно запретного дерева: «Дерево хорошо для пищи, и что оно приятно для глаз и вожделенно, потому что даёт знание» (3,6). В этом видно, что ещё до грехопадения она оказалась большой ценительницей вкусной пищи и красоты окружающего мира. Начав исследование тварного мира, она уже увлеклась обширностью и многогранностью его так, что даже запретное дерево стало вожделенным, потому что могло дать знание. Она, а также, видимо, и Адам всё более и более стали склоняться в сторону наслажденческой любви к окружающему миру. На эту-то почву и явился «человекоубийца от начала» в образе одного из обитателей рая – змея.
«И сказал змей жене: подлинно ли сказал Бог: не ешьте ни от какого дерева в раю?» (3, 1). Здесь хитрый вопрос с подвохом, чтобы вызвать на диалог невинную жену. Змей знал, что для того и создан рай, чтобы его обитатели питались плодами райских деревьев. Ева должна бы узреть его коварство и сказать: отойди от меня, соблазнитель. Но она вступила в разговор, сказав: «Плоды с дерев мы можем есть, только плодов дерева, которое среди рая, сказал Бог, не ешьте их и не прикасайтесь к ним, чтобы вам не умереть». Уже первая дьявольская уловка увенчалась успехом: Ева вступила в диалог с явным лжецом, и совершила первый грех, добавив к словам Божиим, ещё и слова «не прикасайтесь к ним», которые Он не произносил. Это уже говорит об утере Евой бесстрастности: судя по её этим словам, она уже до этого мучилась желанием хотя бы прикоснуться к запретному плоду.
«И сказал змей жене: нет, не умрёте, но знает Бог, что в день, в который вы вкусите их, откроются глаза ваши, и вы будете, как боги, знающие добро и зло» (3, 5).
Дело сделано. Ева вместо того, чтобы заткнуть уши и бежать от коварного клеветника на Бога, поверила ему. Это говорит о том, что она уже имела внутреннее недоверие к Богу, что у неё уже были желания, несогласные с волей Божией, она хотела познавать всё: и добро и зло, т.е. быть и мудрой и всеведущей, как боги. И она не только ела сама, но и накормила этими запрещенными плодами своего мужа. Грех же Адама заключался в том, что он поверил соблазненной жене, теперь выступавшей в роли соблазнительницы, и так же явил недоверие Богу. Он знал, что нарушает заповедь Божию, и не убоялся ни гнева Божия, ни обещанной смерти.
«И открылись глаза у них обоих, и узнали они, что наги, и сшили смоковные листья, и сделали себе опоясания» (3, 7).
Открылись глаза, но на что? Теперь они увидели, что утеряли невинность, лишены милости Божией, что теперь преступники перед Богом. Имея и без того почти нулевой жизненный опыт, они ещё и лишились здравого смысла, вместо того чтобы стать «богами», как обещал им отец Лжи. Сторонники мнения об Адамовом равноангельском совершенстве должны здесь признать, что при таком его совершенстве у него не должен был быть столь малый жизненный опыт. А та легкость, с которой он поверил искусителю, потом прятал свою наготу и сам прятался от всесовершенного Бога, говорит именно об отсутствии должного опыта.
Дьявол, соблазняя человека, всегда старается создавать иллюзию блага в запретном деянии, а затем, по совершении греха, внушает преувеличенное чувство преступности, отчаяние, ощущение погибели. А это и в момент греха и после него есть просто помрачение ума. Так и Адам с Евой не пали пред Богом на колени с покаянием, но начали прятаться от лица явившегося Всеведущего Творца. Это говорит уже об утере ими нормального разума. Господь старается пробудить в них покаяние, чтобы вернуть им чистоту, и взывает к ним: «Адам, где ты?» (3, 9). И опять слышится полуправда: «Голос Твой я услышал в раю, и убоялся, потому что я наг, и скрылся». Он опять не говорит правду о том, что стал преступником заповеди.
«И сказал Бог: кто сказал тебе, что ты наг? Не ел ли ты от дерева, с которого Я запретил тебе есть?». И тут Адам не просит прощения, но делает вынужденное признание, сваливая вину на любимую ранее жену и даже на самого Бога, говоря: «Жена, которую Ты мне дал, она дала мне от дерева, и я ел. И сказал Господь Бог жене: что ты это сделала? Жена сказала: змей обольстил меня, и я ела» (3, 12-13).
Покаяния нет. Свершилась страшная катастрофа. Повеление: «плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю», данное Богом для распространения святой цивилизации, теперь относится к цивилизации падшей и злой. Совершённая дьяволом революция на небе теперь захватила и землю. Осталось услышать приговор Божий.
Спаситель в Свое время сказал: «Горе миру от соблазнов, ибо надобно придти соблазнам; но горе тому человеку, через которого соблазн приходит» (18, 7). И в данном случае первыми получают осуждение соблазнители. Змей, который «был хитрее всех зверей полевых» и, видимо, обладал какой-то долей ответственности, обречен ползать на чреве и питаться прахом, за то, что допустил войти в себя дьяволу и выполнять его волю. В дополнение этой тайны ответственности существ, казалось бы не имеющих разума и совести, нужно вспомнить и бесплодную смоковницу, засохшую после проклятия Христова.
Дьявол же получил пророческое определение, что, находясь во вражде с «женой», будет поражен в голову «семенем жены». По переводу же 70-ти толковников это звучит более определенно, что семя жены сотрет главу змия. Под семенем жены все истолкователи разумеют воплотившегося от Девы Мари Сына Божия, ибо здесь указывается рождение этого «Семени» не от отца, как обычно пишется в Бытии: Адам родил Сифа, Сиф родил Еноса. Здесь разумеется рождёние без мужа. Семенем же змия явно должен быть антихрист.
Получает страшный приговор и Ева. Ей обещается скорбь в беременности и рождение детей в муках. Ко всему прочему, за соблазн мужа она теряет свое равноправие с ним, и слышит такое определение: «К мужу твоему влечение твое, и он будет господствовать над тобою» (3, 16). Так что, сколько бы не боролись подстрекаемые дьяволом женщины за эмансипацию, определение Творца остаётся в силе.
Адам же, будучи царем земли, за противление Божией воле лишается благополучия своего царства по приговору Творца: «Проклята земля за тебя; со скорбью будешь питаться от неё во все дни жизни твоей…, доколе не возвратишься в землю, из которой ты взят, ибо прах ты и в прах возвратишься» (3, 17.19).
Так окончилось славное начало. Но что началось?
«И сказал Господь Бог: вот, Адам стал как один из нас, зная добро и зло» (Быт. 3, 22). Что это: сарказм со стороны Бога? Какой абсурд! Или это констатация факта с непонятной для нас ещё одной тайной бытия?
Знание подлинной сути добра и зла, видимо, полностью доступно только Богу. Тварные же существа, не соприкоснувшиеся с проблемой зла в условиях райской невинности и благополучия, ещё не являются полным отображением Бога. Для них успешный и устойчивый путь уподобления Ему лежит через опыт борьбы со злом - через познание зла, что в свою очередь ведет и к подлинному знанию истинного добра. Все тварные существа до восстания дьявола и вхождения вследствие этого в мир зла не имели понятия о зле. Они возрастали без знания этого пагубного явления, без борьбы с ним за отсутствием его в мире, что сказалось в факте отпадения от Бога 1/3 ангелов. Такое массовое отпадение говорит о несовершенстве существ до момента «познания добра и зла». Адам же теперь познал это, но, к сожалению, через падение. Но вступил не только на путь познания зла, но и на путь борьбы с ним, и если не сам он, то эту борьбу должны довести до победного конца последние его поколения. Это в какой-то степени приподнимает завесу тайны попущения Божия войти в мир злу.
«И теперь как бы не простёр он руки своей, и не взял также от дерева жизни, и не вкусил, и не стал жить вечно» (3, 22).
Бог как бы выражает опасение за то, что это соприкосновение Адама со злом будет прогрессировать бесконечно, если его жизнь не будет прервана. Опасность эта создаётся в связи с тем, что Адам может получить путь к бессмертию чрез «вкушение» плодов с дерева жизни. Чтобы предотвратить это производится удаление Адама от этого благого источника бесконечности жизни – изгнание из рая, связанное с ожиданием смерти. Смерть в данном случае явилась благом. Она не давала возможности злу развиваться бесконечно, и, являясь царицей ужасов, всегда удерживала человека от дальнейшего ниспадения.
Чем в действительности являлось «дерево жизни», ещё никто определённо не смог сказать. Возможно, это действительно было дерево, через которое прародители имели надежду на бесконечную жизнь, но в то же время с ним могла быть связана заповедь исполнения воли Божией и верности ему, т.е. по сути дела оно было антиподом дереву познания добра и зла. Здесь давался выбор, выраженный позднее словесно: «Жизнь и смерть предложил я тебе, благословение и проклятие. Избери жизнь, дабы жил ты и потомство твое, любил Господа Бога твоего, слушал глас Его и прилеплялся к Нему» (Втор. 30, 19-20). Адаму эти два дерева постоянно должны были напоминать об этом. И он избрал смерть, что по сути явилось самоудалением от «жизни». Оставалось только его и фактически удалить из области вечной жизни – из рая.
«И выслал его Господь Бог из сада Едемского, чтобы возделывать землю, из которой он взят. И изгнал Адама и поставил на востоке у сада Едемского Херувима и пламенный меч обращающийся, чтобы охранять путь к дереву жизни» (3, 23-24).
Приговор Творца приведен в исполнение. Теперь мы можем только гадать, каков был рай? Занимал ли он место в физическом пространстве, и имел ли для наших очей видимый образ? Поставление Херувима и пламенного меча обращающегося может означать в прямом смысле невидимую преграду к непозволенному теперь блаженству. Но это может иметь и иносказательный смысл, как потерю благодатной, более тонкой материальности, созданной для невинного Адама, и переход к той грубой животной жизни, «чтобы возделывать землю, из которой он взят». Происходит смена предшествующей его одухотворенности, на грубую материальность. Плоть его, относящаяся к земле, теперь проклятой за его грех, получает тоже проклятье. Меняется климат с райского на неблагоприятный. Все члены его царства теперь выходят из послушания. И много ещё чего произошло в этой страшной духовной смене «жизни» на «смерть», о котором мы просто не можем знать.
«И сделал Господь Бог Адаму и жене его одежды кожаные и одел их» (3, 21).
Некоторые богословы, в этом образе кожаных одежд видят указание на получение Адамом грубой материальной плоти, вместо прежней равноангельской. Из этого они выводят и духовность тел прародителей, и их бессмертность по естеству, полученную будто бы при их сотворении. Однако смертность тела была и до греха, да только по милости Божией через вкушение плодов с древа жизни они могли продлевать жизнь, и далее получить бессмертие, иначе не зачем было, и упоминать о древе жизни. Дебелость же телесная получена ими при изгнании из рая, это видно по определению Божию: «чтобы возделывать землю, из которой он взят». При изгнании изменилось многое, а кожаные одежды упомянуты как указание на смену климата и всех райских благ на неблагоприятные условия. Думается, что таким загадочным образом в виде кожаных одежд не было смысла прикрывать обретение грубой материальности, когда она и без того наглядно видна из всего описания изгнания из рая.
С этого момента начинается отсчёт дней истории человечества, надо сказать, скорбной истории, преисполненной лишений, скорбей, войн и стихийных бедствий. Люди сразу же стали искать путь спасения от грядущей вечной погибели и от настоящей отчуждённости от Бога, Творца и Подателя всех благ.
