Архиепископ Аверкий (Таушев)

«ПРАВЕДНИК ВО ВЕКИ ЖИВЕТ»...

«О радосте наша, Серафиме преподобне! Великия твоя пустынныя подвиги
и труды, и сладость учения твоего почитаем, имиже многия приходящия
к тебе просветил еси и научил еси воспевати Единосущную Троицу».
(Из канона Всем Святым, в земле Российстей просиявшим).

Итак, пятьдесят лет уже прошло с того великого дня, когда совершилось, наконец, «оффициальное» церковное прославление «радости нашей» — «батюшки Серафима», которого еще при жизни русский народ почитал святым. Многие еще помнят эти дивные июльские дни в Саровской пустыни, когда уединенная подвижническая обитель превратилась временно в многолюдный город, и тысячи богомольцев, не удовлетворяясь продолжительными богослужениями, в восторге всю ночь напролет пели церковные песнопения. Сам Благочестивейший Государь Император Николай Александрович со всем Своим Августейшим Семейством возглавлял это поистине всенародное торжество, и неудивительно, что в чудную «Саровскую» ночь с 18 на 19 июля никто из многотысячного народа, расположившегося лагерем вокруг обители, не мог спать, и среди священных песней слышались даже пасхальные песнопения: «Христос Воскресе», «Да воскреснет Бог».., «Пасха Священная».., «Воскресения день»... и др. Все это, как вспомнили потом, было исполнением слов дивного старца, говорившего перед своей кончиной одной Дивеевской сестре: «Какая великая радость-то будет! Среди лета запоют Пасху, радость моя! Приедет к нам Царь и вся фамилия!»

Сто двадцать лет прошло со дня блаженной кончины этого величайшего подвижника нашего времени. Срок, вполне достаточный для того, чтобы память о столь давно жившем смертном человеке могла быть предана забвению. Сколько людей за это время успело родиться и умереть, и никто не вспомнит о них даже добрым словом, за исключением разве немногих ближайших, их родственников и друзей, да и те нередко забывают их совсем, забывают даже молиться об упокоении душ их.

Но так бывает лишь с людьми, которые всю радость, все счастье своей жизни полагают в земных плотских утехах, которые в эту краткую земную жизнь думают лишь о том, как бы получше, поудобнее и поприятнее провести время, обеспечив себя всеми материальными благами.

Тот же, кто ради Христа, отвергается себя и берет на рамена свои Крест Христов, кто добровольно и самоохотно распинается миру и мир распинает себе, кто умерщвляет и порабощает плоть свою, эту непокорную и своенравную рабу, дабы жить во Христе и для Христа, все почитая за сор, дабы приобрести Христа, — тот живет вечно, и память его в роди род. «В память вечную будет праведник», поет о таких людях Церковь: «от слуха зла не убоится».

Память о таких праведниках, каков преподобный Серафим, не только не ослабевает с течением времени, но еще более крепнет и, так сказать, одухотворяется. «Батюшка Серафим» многим из нас ныне, может быть, еще более близок и дорог, чем его современникам, среди коих, даже в монашеской среде, находились люди не понимавшие его. Светлый образ его горит перед нами, как путеводная звезда в Царство Небесное, еще прекраснее, еще чище и ярче. Размышляя о нем, молитвенно призывая его, мы как бы ощущаем отблески той великолепной славы, которой сподобил его Господь, по его блаженной кончине, в райских обителях.

И это нисколько неудивительно. Ведь вся жизнь преподобного явила нам высоко-поучительный образец истинно-христианского самоотреченного подвижничества, горячей искренней веры и подлинно пламенной самоотверженной любви к Богу и ближним. Эта «пламенность» и есть самая характерная черта его, за которую промыслительно дано ему при пострижении имя «Серафим» (что значит: «пламенный») и которой более всего недостает современным христианам, погибающим от своей теплохладности. «Огонь пришел я воврещи на землю», говорит Сам Господь Иисус Христос: «И как желал бы, чтобы он уже возгорелся (Лук. 12 : 49)». Под этим «огнем» святые отцы-подвижники, наставники духовной жизни, понимают огонь Божественной ревности, ту пламенную ревность о Богоугождении, без которой невозможна истинная духовная жизнь. Эта-то пламенная ревность о Богоугождении и преизбыточествовала в преп. Серафиме, она-то и прославила его так, что он, живший в наше время, сравнялся по высоте своих подвигов с великими отцами христианской древности, и стяжал себе вечную благодарную память.

Празднуя пятидесятилетие прославления нашего дивного подвижника, будем в особенности молить его о том, чтобы он вымолил для нас, современных теплохладных русских людей, эту пламенную ревность о Богоугождении, которой так отличались в прошлом многие наши предки, давшие из среды своей целый преславный сонм «Святых, в Земле Российстей проси-явших», вкупе прославляемых ныне Церковью во 2-ую неделю по Пятидесятнице. Вспомним и умилительный, глубоко трогающий душу завет его, данный в лице дивеевских сестер, всем русским людям:

«Когда меня не станет, ходите ко мне на гробик, ходите, как вам время есть и, чем чаще, тем лучше. Все, что ни есть у вас на душе, все, о чем ни скорбите, что ни случилось бы с вами, все придите да мне на гробик, припав к земле, как живому расскажите, и услышу я вас, и скорбь ваша пройдет! Как с живым со мной говорите, и всегда я для вас жив буду».

Ныне, когда у всех у нас так много скорбей, и не только личных, частных, но и обще-русских, обще-христианских, когда мы переживаем то страшное время, которое предвидел и предсказал преподобный Серафим, нам особенно благовременно помнить этот завет. Пусть лишены мы сладкой возможности в буквальном смысле «припасть на гробик» преп. Серафима, чтобы выплакать на нем наше обще-русское, обще-христианское горе: не будем смущаться этим — услышит и так нас великий угодник Божий, лишь бы с искренней верой и сердечным сокрушением взывали мы к нему в теплой молитве:

«Молися, преподобне Серафиме, о верою и любовью чтущих святую память Твою!»

1953 г.